Читаем без скачивания Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???] - Mu Su Li

— Позволь мне, — раздался позади него глубокий неторопливый голос Сюаньминя.

Затем лёгкая белая конопляная ткань скользнула рядом с лицом Сюэ Сяня — сильная худая рука миновала его плечо и, опустившись, забрала связку медных монет, намотанную на кончик пальца.

Сюэ Сянь остолбенел на мгновение, и тут же позади него раздался хорошо знакомый гул медных монет — громадная сила резко придавила травы и деревья, гору и камни вокруг, а подобную водовороту грязевую дыру как будто сковала, одолев, невидимая рука — воронка закрутилась всё медленнее и медленнее и наконец затвердела, застыв на месте: грязь и камни больше не проваливались внутрь, и гора Мучжи тоже оказалась накрепко прижата.

Сюэ Сянь непроизвольно запрокинул голову взглянуть на Сюаньминя — и увидел, как тот опустил взгляд и посмотрел на него, сидящего на стуле. Сюаньминь сказал спокойно:

— Я держу, не беспокойся, забирай кость.

Весь лёд, всю надвигающуюся бурю вдруг сгладила одна-единственная простая фраза. Сюэ Сянь отвёл взгляд, посмотрел в бездонную чёрную яму перед собой, ощутил внутри драконью кость — готовую к действию, откликающуюся ему — и, фыркнув носом, вдруг засмеялся. Не так, как обычно — когда высмеивал, подшучивал или холодно усмехался, — без какой-либо колкости; это был лишь самый наипростейший смех.

Он не стал с показной вежливостью говорить «прости, что затруднил тебя», как не сказал и «благодарю», только хмыкнул согласно и, расслабив тело, произнёс:

— Крепко прижал? Я потянул…

Договорив, он резко схватился всеми пятью пальцами.

В этот раз не осталось ни капли сдержанности, и хотя Сюаньминь устойчиво придавливал землю при горе мощью в тысячу цзюней, по-прежнему можно было почувствовать, как смутно вздрогнул огромный участок. Пасть тигра[135] Сюаньминя яростно содрогнулась от усилия, с которым он удерживал землю, и лопнула, раскрыв дорожку раны. Тем не менее лицо его не изменилось и пальцы, контролирующие медные монеты, остались всё такими же надёжными и совершенно неподвижными.

Сила, что вкладывал Сюэ Сянь, всё возрастала и возрастала, гул медных монет становился всё громче и громче, и парящий вокруг белый туман, словно его притягивала некая сила, собирался сгустками, окружая двоих.

В мгновение, когда рана в пасти тигра Сюаньминя разорвалась окончательно, из чёрной дыры протяжно разнёсся свист дракона. Тут же вслед за этим толстая белая кость высвободилась из-под земли, устремилась в руку Сюэ Сяня и в миг, когда коснулась его ладони, словно расплавилась от огня. По чуть-чуть проникая сквозь бледную кожу ладони, она влилась в его тело.

Ощущалось это совсем так, как если бы кто-то зажёг огонь на его ладони и тот прошёл через всё тело по ста каналам, прожёгши путь в сердце, а от поясничных позвонков пробрался прямиком в мозг.

Мгновение Сюэ Сянь ощущал лишь, что весь он — вся его кровь, все его мышцы и кости — горит в огне и от жара тело вот-вот распухнет; кроме этого, он не воспринимал ничего, даже забыл, в каком месте находится и с какой ситуацией столкнулся, — только помнил смутно, что рядом Сюаньминь, на кого можно положиться.

Лишь спустя длительное время он нашёл вещь, что могла смягчить прожигающее ощущение.

Он очень долго не мог оторваться от этой вещи, охлаждаясь, и только когда голова его от жара превратилась в котёл кашицы, мало-помалу пришёл в себя. Лишь открыв наконец глаза и рассмотрев своё положение, он обнаружил, что, сам того не поняв, вернулся в тело дракона. И судя по опрокинутой среди зарослей травы двухколёсной повозке и тому, что растения там же пребывали в полнейшем беспорядке, превратился он крайне спешно…

А той так называемой «вещью, что могла смягчить прожигающее ощущение», к несчастью, оказался Сюаньминь…

Вернувшийся в тело дракона, сейчас он обвивался вокруг Сюаньминя, насколько только было возможно. И ладно бы, если бы лишь обвивался, но он ещё безостановочно тёрся о Сюаньминя чешуёй, пытаясь пройтись по Сюаньминю — этой природной льдине — каждым нестерпимо горевшим участком…

Сюэ Сянь растерял слова.

И как быть? Он малость теряет лицо…

Величественный дракон от тяжкой жизни стал крупным хищным любимцем. По его виду, выражавшему, как ему досадно, что он не может обвить вокруг Сюаньминя всё тело целиком, знающий подоплёку мог сказать, что в момент отчаяния он с помощью Сюаньминя смягчил жар; незнающий… счёл бы его излишне прилипчивым.

Ключевая проблема состояла в том, что, кроме него самого, никто другой не мог знать об убийственном жаре — его «подоплёке», в том числе и обвитый Сюаньминь.

Нацепив на своё драконье лицо выражение, ясно говорившее, что у него не осталось причин жить, Сюэ Сянь украдкой скосил взгляд на Сюаньминя.

Хотя его и обвивал громадный чёрный дракон, он по-прежнему стоял там совершенно спокойный, непоколебимый перед восемью ветрами[136], глаза его были прикрыты, одна рука была сложена в буддийское приветствие, а другая чуть перебирала медные монеты в связке. Неизвестно, повлияла ли на них так драконья кость Сюэ Сяня или что-то ещё, но монеты эти выглядели немножко иначе, чем раньше.

Прежде Сюэ Сянь заимствовал одухотворённую ци медных монет, чтобы лечить мускулы и кости, и теперь у него была с ними неясная связь, как будто между ним и медными монетами протянулась нить.

По мере того как Сюаньминь большим пальцем тёр края медных монет, Сюэ Сянь смутно ощущал, как нечто в монетах ослабляется, а на их поверхности при этом едва различимо растекался яркий маслянисто-жёлтый цвет, словно они собирались наконец сбросить слой тёмной окиси.

Ему вдруг пришло на ум, как Сюаньминь раньше упоминал, что на эти пять монет наложены печати, из которых две уже начали ослабевать, и вероятно, не пройдёт много времени, как появится благоприятная возможность, чтобы эти две печати разбить.

Судя по нынешнему виду Сюаньминя, прямо сейчас, должно быть, как раз наступила та самая благоприятная возможность.

Сюэ Сянь увидел, что Сюаньминя вовсе не трогает обвившееся вокруг него нечто, и то лёгкое ощущение «потери лица» вмиг истаяло, как дым. Температура тела Сюаньминя сейчас была для него в самом деле исключительно приятной. Как только перестал чувствовать себя осрамлённым, он окончательно отбросил стыдливость и уверенно ухватился за Сюаньминя — сначала снизить температуру, а дальше видно будет.

Медные монеты в руке Сюаньминя время от времени вздрагивали, и с каждым вздрагиванием в теле Сюэ Сяня возникало неописуемое неприятное покалывание — как будто вытягивалась, приподнимаясь, каждая драконья чешуйка, и пылающий под кожей жар изливался наружу сам собой. Подобная связь с медными монетами пускай и была для Сюэ